Наше Назарьево

 "Гроза двенадцатого года" не обошла стороной Назарьево. После окончания Бородинского сражения начальник генерального штаба генерал А.П.Ермолов издал 31 августа 1812 г. предписание о путях отхода русских войск с поля боя. В нем говорилось, что 3-я левая колонна, состоящая из 2-го-4-го корпусов, своим правым флангом идет через деревни Назарьево, Матвейково и Дарьино к деревне Мамоново. Двигавшаяся за отступавшими силами Кутузова французская конница, использовала Назарьево в качестве места для своего ночлега. Во время ее пребывания в селе произошел пожар, уничтоживший в барской усадьбе часть деревянных построек, а в деревне 4 крестьянских избы.

Незадолго до своей смерти Сергей Николаевич Голицын в 1824 г. вместо старой обветшалой церкви возводит новый каменный храм. Для его возведения использовался кирпич, производством которого в ближайшем овраге занимался небольшой завод в одну печь. Церковное здание имело два придела. Правый был освящен в честь Николая Чудотворца, левый - во имя великомученицы Екатерины. От Сергея Николаевича Голицына Назарьево досталось его сыну камергеру Николаю Сергеевичу Голицыну, после кончины которого оно в 1848 г. переходит во владение его малолетних дочерей Анны, Елизаветы и Екатерины. При них, по данным 1852 г., в Троицком-Назарьеве значились 30 дворов и 181 крестьянин. Елизавета Николаевна выходит замуж за Владимира Сергеевича Михалкова и в качестве приданого в 1856 г. приносит ему Назарьево с 720 десятинами земли. Интересно отметить, что тем самым Михалковы вторично вошли в родство с Голицыными - матерью последнего была Мария Сергеевна Голицына, правнучка Сергея Алексеевича Голицына, владельца Назарьева во второй четверти XVIII в.

Имение Михалковых располагало коллекцией картин старых западно-европейских мастеров, доставшихся им в наследство от Голицыных. Их наличие считалось большой редкостью для помещичьих усадеб того времени. По поводу этого собрания в 1914 г. в газете "Русское слово" промелькнуло даже сообщение об обнаружении в нем пяти картин, принадлежавших кисти Рубенса, Но данная сенсация недолго будоражила умы московских любителей живописи. Большинство специалистов пришло к мнению, что авторство полотен трудно отнести не только к числу произведений великого художника, но и его ближайших учеников. Вместе с тем исполнительский уровень большинства имевшихся полотен нидерландской, голландской и фломандской школ был достаточно высоким. Среди холстов выделялась, например, картина "Пьяница" с монограммой одного из основателей фламандской бытовой живописи Адриана Брауэра, произведения которого высоко ценились среди знатоков за своеобразный юмор. К тому же, его творения нечасто можно было встретить даже во всемирно известных художественных собраниях.